Техники индивидуальной терапии других методов для монодрамы в онлайн

Техники индивидуальной терапии других методов для монодрамы в онлайн
Малинина Ольга

Малинина Ольга

Психолог, психодраматерапевт, арт-терапевт, зав.кафедры Московской Академии Гештальта (МАГ). Образование Психодраматерапевт, Московский институт гештальта и психодрамы. Профессиональное кредо Я – психодраматист и арт-терапевт. Совмещаю в своей ...

Сейчас в психотерапии распространен интегральный подход: психолог на сессии использует много различных методов, если считает, что они уместны в конкретной ситуации. Конечно, у профессионала обычно есть основной метод, на основу которого он потом нанизывает последующие. У меня этот метод – психодрама, все дальнейшие учебы по арт-терапии, юнгианскому анализу, схема-терапии обогащают меня как психодраматиста, помогая встраивать приобретенные знания в старую философию любимого метода.

В этой статье я хочу рассмотреть техники некоторых направлений, которые успешно включаются в индивидуальную работу психодраматиста, делая ее эффективнее. Я возьму методики из схема-терапии, письменных практик, арт-терапии.

Схема-терапия.

Я недавно начала учиться этому направлению. Оно отпочковалось от КПТ в 90-е годы 20 века. В схема-терапии существует много техник, которые прекрасно ложатся на психодраму, фактически взяты из нее и переформатированы под работу с режимами критика, внутреннего ребенка, неконструктивных копинг-стратегий и т.д.

Техника, которую я опишу ниже, взята из КПТ и используется  в работе с пограничным расстройством личности, булимией, ПТСР, социофобией. Рескриптинг — это переписывание в форме визуализации травматического опыта клиента или негативно влияющих на него воспоминаний. Он показал свою эффективность и входит во многие протоколы терапии с различными расстройствами, особенно для тех, кому недостаточно техник для работы с переживаниями в настоящем. Подходит она и для обычных клиентов. В классической монодраме мы создаем сцену в реальности и переигрываем негативный опыт, а в рескриптинге это происходит в воображении. Поэтому этот способ так подходит в монодраме онлайн: мы работаем в сверхреальности клиента непосредственно.

Опишу, как я это делаю. Клиент рассказывает о неприятных чувствах, которые возникают у него в каких-то ситуациях. Например, «Боюсь, когда на меня повышают голос, даже, если ситуация безопасная» или «Мне всегда грустно, когда я остаюсь один в квартире и возникает тишина». Сначала я использую технику «аффективный мост», то есть предлагаю погрузиться в воспоминания и пройти по линии своей жизни в прошлое, чтобы найти ситуации, когда такое переживание уже было. Лучше идти совсем в детство до 12 лет, но иногда бывают и свежие ситуации. После того, как мы нашли «нужное» нам переживание, я предлагаю закрыть глаза, расслабиться, и вернуться мысленно в это событие. Клиент подробно описывает место, где это все произошло, людей, которые находятся рядом и себя в этот момент. Важно соблюдать принцип присутствия и просить рассказывать о происходящем в настоящем времени.

Когда клиент доходит до начала развития самого травматического события, мы останавливаемся и не погружаемся в него, чтобы не произошло ретравматизации. Далее происходит переписывание происшествия, включая любые действия и поступки, вплоть до фантастических, для исправления воспоминания. Можем бронировать двери, строить дворцы, играть в облаках, расчленять обидчиков и т.д. То есть мы предлагаем клиенту переписать травматический опыт в нужном ему сценарии, где он восстанавливает свою справедливость. Для этого в вымышленные сцены можно вводить любых персонажей: родственников, супергероев, взрослое «Я» клиента и т.д. Иногда я захожу в сцены сама, если клиент не знает, кого можно туда позвать.

Главная наша задача — удовлетворить и прожить ту потребность, которая была не реализована или нарушена: безопасность, принятие, признание, любовь, принадлежность, автономия и т.д.

Обычно это занимает минут 15 у меня, но бывают ситуации, когда уходит больше времени. Привожу пример такой сессии:

— Боюсь, когда на меня повышают голос, даже, если ситуация безопасная. Вспоминаю, как мама все время кричала на меня, если я приносила домой тройки.

— Давай возьмем какую-то из таких ситуаций

— Я прихожу домой, мне поставили по математике тройку, знаю, что сейчас мама спросит у меня про оценки, и я с ужасом жду ее вопроса.

— Опиши подробнее, сколько тебе лет и ситуацию.

— Мне 10 лет, сейчас зима, я открываю дверь квартиры, мама на кухне готовит что-то. Я снимаю обувь, одежду. Мы живем вместе с бабушкой, она сейчас дома, заходит в прихожую и берет у меня портфель. Мама с кухни кричит: как в школе дела? что с оценками? Я в ужасе замираю.

— Здесь мы с тобой остановимся и не пойдем в то воспоминание. Мы перепишем его. Кто тебя может защитить сейчас? Бабушка? Взрослая «Ты»? Или еще кого-то позовем?

— Я очень любила в детстве Мэри Поппинс.

— Давай ее, она заходит в квартиру и что говорит маме?

— Хватит кричать на Машу из-за ее оценок. Она уже боится приходить домой… (далее клиент в своем воображении защищает себя)

— Что тебе сейчас хочется сказать маленькой Маше?

— Ты – хорошая, больше никто не будет тебя обижать, я смогу тебя защитить… (далее клиент  в своем воображении говорит важные слова самому себе из тяжелого воспоминания)

Примерно так проходит рескриптинг. Здесь я описала идеальный вариант. Бывает, что мама не соглашается, клиент боится что-то сделать или сказать, я помогаю, как могу: сама захожу в воображаемую сцену и говорю громким голосом «Не смейте кричать на ребенка! Я как ее психолог не позволю вам этого делать!» или предлагаю придумать вариант, в котором точно ему помогут: «Лучше не Мэри Поппинс, а мой дедушка, он всегда мне помогал».

Стоит сказать, что в случае переписывания ситуаций насилия, таких как инцест, изнасилование, буллинг, разбой и т.д. важно дать клиенту отреагировать свою злость на агрессора. Иногда этот гнев бывает настолько сильным, что он разрывает на куски насильника, расчленяет, сжигает или другим способом умерщвляет его, причем так может происходить несколько раз. Не стоит ограничивать разрушительные фантазии, они помогают восстановить нарушенное равновесие психической жизни клиента. К тому же нам на обучении рассказывали, что есть недавние исследования, в которых подтверждается безопасность такого «кровожадного» рескриптинга. Оно проводилось на заключенных в тюрьмах Голландии, и после его использования не было выявлено повышения агрессивности у респондентов.

Письменные практики.

Это даже не метод, а скорее серия техник, которые взяли свое начало в психоанализе, а потом воспринятые современными психологами и психотерапевтами в качестве очень простых в использовании и результативных в терапии инструментов. Я приведу несколько вариантов, которые можно использовать в монодраме онлайн в качестве разогрева для последующей драматизации или как самостоятельных упражнений в сессии, дающих много материала для анализа.

— Сказка. Это один из моих любимых приемов в письменных практиках. Я прошу написать сказку «про отношения», про маленькую девочку/мальчика, про текущую сложную ситуацию и т.д. В волшебных историях проявляется весь бессознательный материал клиента, который можно анализировать и обсуждать несколько сессий. Я предлагаю их писать в качестве домашних заданий. Или непосредственно на сессиях я прошу придумать сказку, а сама конспектирую этот рассказ. Ниже привожу пример реальной работы над сказкой «про отношения» из недавней сессии (разрешение на публикацию сказки получено).

«Жила-была девушка. Пошла она как-то в лес, а там на нее напали разбойники: «Отдавай нам все, что у тебя есть!» Но случайно проходивший мимо человек прогнал их. Девушка благодарит его за спасение, он предлагает ей проводить ее домой. Он рассказывает ей, что он новый человек в этом месте, он путешественник и странник, а сейчас работает в кузнице. Она влюбляется в него. Она начинает приходить к нему в кузницу и ей нужно его спасти, чтобы он понял, что она его любит. Тогда он поверит, что он достоин любви и тоже ее полюбит, останется в этом месте и будет с ней.»

Вот такая сказка. Мы обсудили ее с клиенткой и выявили в ней несколько важных сюжетов в ее способе построения отношений. Во-первых, «красной нитью» в повествовании становится тема спасения: сначала ее спасает мужчина, а потом она его. Без такой жертвы отношения не представляются возможными. Во-вторых, героиня влюбляется первая и потом ждет, когда избранник увидит ее чувства, благодаря им он поймет, что он достоин и только потом полюбит. Получается, он не сильно уверен в себе и только ее любовь может в нем пробудить самоуважение. Именно от ее действий зависит развитие отношений. В-третьих, любовь и ее поиск сопряжен с опасностью: все-таки в лесу встречаются разбойники, которые хотят у нее все забрать. То есть любовь и поиск отношений могут лишить многого: сил, имущества, доверия, энергии или еще чего-то.

Так как в этой сессии мы работали про отношения, я предложила написать сказку, чтобы потом ее проанализировать и разобраться, откуда такие сценарии. Иногда рациональный заход в этой теме не срабатывает, а волшебная история о девушке и юноше покажет гораздо больше, чем может рассказать о себе клиент. Потом мы применяли обычную монодраму и рескриптинг, а через несколько сессий написали новую сказку.

Кроме сказок можно использовать массу различных письменных практик. Вот лишь некоторые из них:

— Автобиография за пять минут. Здесь важно внимательно следить за временем и действительно засечь пять минут и написать свою биографию. Далее клиент читает ее и отвечает себе на вопрос: а что в нее не поместилось? Всего сразу не напишешь, поэтому после прочтения можно предложить еще пять минут. После перечитывания новой версии снова обратите внимание: чего в ней нет из вашей жизни и почему? а что присутствует и почему?

— Вехи жизни. Попросите клиента написать свое актуальное состояние, текущий момент, ситуацию в реальности. Далее пусть он опишет свою жизнь, двигаясь назад, в прошлое с помощью 8-10 предложений, отвечая на вопрос «Без чего это не могло произойти?» Потом перечитайте список в хронологическом порядке, и посмотрите, куда движется его жизнь, при этом задайте следующие вопросы: «В чем суть этого движения?» «Куда дальше?», «Что я могу сделать, чтобы дальше получилось хорошо?»

— Написание писем: себе в прошлое, себе в будущее, обидчику, умершему человеку, бывшему супругу и т.д.

— Советы самому себе в кризисной ситуации. Эта практика пришла из антисуицидальной терапии, когда мы предлагаем клиенту составить список действий, которые он обязуется делать, если у него возникнут мысли о самоубийстве. Пункты составлены последовательно: если не помог первый, значит переходим ко второму, потом к третьему и т.д. Например, 1. Погладить кошку; 2. Позвонить подруге Свете; 3. Выйти погулять в парк у дома….; 10. Написать своему психотерапевту. Такой список советов можно создавать и тем, у кого нет суицидальных мыслей: «Вспомните, что вам обычно помогает в сложных ситуациях, и запишите свой план действий.»

Арт-терапия.

Её тоже сложно назвать отдельным направлением, как и письменные практики. Это собрание различных техник, помогающий всем методам, также родившееся из психоанализа. В монодраме онлайн ее хорошо использовать, если у клиента есть определенный инструментарий из карандашей, пастели, красок и прочего. Есть клиенты, которые с удовольствием готовы использовать арт в сессиях. Я опишу ниже свои любимые методики, которые применяются как самостоятельные упражнения или служат разогревом для последующей драматизации.

— «Я как государство». Инструкция звучит так: «Нарисуй себя как государство». Обычно клиенты рисуют или карту местности, или символ государственной власти, или место за забором/стеной/преградой или абстракцию. Потом я прошу рассказать про это государство: как оно живет, кто там управляет, как оно взаимодействует с другими странами, как себя защищает и т.д. Этот рисунок представляет отличный материал для обсуждения с клиентом его границ, способах защитить себя, взаимодействия с другими, внутреннем «устройстве». Помню, как я сама нарисовала свое государство в виде конституционной монархии, где были король, исполнительная, судебная и законодательная власти соответственно, а еще университеты, школы и театры.  Границ не было вообще, это была планета-государство, поэтому воевать ей было не с кем и не зачем, а также и не предполагалось торговли и других взаимодействий. Когда обсуждали с терапевтом этот рисунок, я обрадовалась, что тюрем, как и церквей в ней не было, но и удивилась, что с границами у меня явная беда.

В монодраме онлайн я прошу клиента прислать мне фото рисунка на WhatsApp или в мессенджер, чтобы лучше видеть детали. После рассказа про государство я часто предлагаю сделать из него психодраматическую сцену. Клиент находит себя и свое место на рисунке, и мы общаемся с разными частями той территории, что он нарисовал, в зависимости от запроса.

— «Автопортрет в детском возрасте». Инструкция: «Нарисуй свой автопортрет в детском возрасте, до 12 лет». В своем кабинете я прошу этот рисунок нарисовать красками гуаши, но в онлайне клиент пользуется тем, что у него есть. Далее клиент рассказывает о своем изображении: сколько лет, что делает, где находится, какое настроение, о чем мечтает и главное, что сейчас он чувствует, глядя на свой портрет. Эта методика помогает быстро прикоснуться к субличности «внутреннего ребенка» и понять, что с ним сейчас происходит. Бывает, что клиент рисует себя, вспоминая какие-то ресурсные ситуации и хочет через них напитаться этой наполняющей силой. Но иногда мы попадаем в сложное время и рисунок как раз пробуждает память о травматическом детском опыте. В первом случае я прошу от лица изображенного ребенка сказать что-то себе приятное и вдохновляющее, а во втором случае мы работаем с негативным переживанием в монодраме или рескриптинге. Но случается, что бывает достаточно разговора клиента с «внутренним ребенком» тет-а-тет:

— В чем ты больше всего нуждается сейчас?

— Я хочу, чтобы ты меня пожалел и сказал, что бабушка не права.

— Бабушка не права, а я тебе сочувствую и знаю, что ты ни в чем не виноват. Ты – хороший мальчик и я больше не дам тебя в обиду.

— Хорошо. Я тебе верю.

Также можно работать с детскими фотографиями клиента, они пробуждают большое количество воспоминаний и разогревают клиентов на глубокую терапевтическую работу.

— «Семейная история в рисунках». Инструкция: «Возьмите пять листов. На первом листе нарисуйте метафорические портреты своих дедушек и бабушек с обеих сторон, на втором — ваших родителей, на третьем – себя и своих сиблингов, на четвертом – ваших основных романтических партнеров, на пятом – ваших детей, реальных или воображаемых.» Бывает, что на рисунках появляются отчимы, абортированные дети, вымышленные сестры, двоюродные бабушки и животные. В этой технике нет строгого правила о том, кто должен быть изображен на этой генограмме, мы получаем фантазии клиента о его семье и работаем именно с ними.

После того как все рисунки нарисованы, клиент рассказывает о них и потом мы ищем с клиентом общие мотивы для анализа: использованный цвет,  штриховка, изображение и т.д. Например, с маминой стороны – все нарисованы животными, а с папиной – людьми. Или бывший муж раскрашен тем же черным цветом, что мой дед, а текущий партнер – в зеленом, как брат. В конце обсуждения я прошу разложить рисунки так, как хочется клиенту, и предлагаю озвучить  послание, что его род ему адресует. Важно выделить позитивное обращение: «Живи дальше, мы гордимся тобой!», «Мы верим в тебя» и не соглашаться на фразы типа «Умри, мы тебя ненавидим», «Жизнь – боль, все – тлен». Если клиенту трудно переформулировать такие сообщения самому или с вашей помощью, попробуйте выяснить, кто именно так говорит и почему, кто говорит по другому и почему его голос не слышен, в чем истинное послание негативной фразы: «Жизнь – боль» может стать «Мы жили плохо и у нас не было выбора, но ты можешь выбрать любой путь». Ищите то обращение, которое устроит клиента и даст ему ощущение устойчивости и поддержки.

В монодраме онлайн с этими рисунками можно работать в течение нескольких сессий: они поднимают много аспектов, связанных с семейной историей, личными отношениями, будущих детей, своим местом среди родственников. Изображения на рисунках можно использовать как дополнительных «Я» в сценах и создавать драматизации в зависимости от поднятого материала: нежелание быть похожей на свою сумасшедшую бабушку, стремление попросить прощения у умершего брата, потребность получить совет от деда генерала и т.д.

Это пример совсем небольшого количества методик, которые психодраматерапевт может применять в индивидуальной работе с клиентами. Психодрама тем и прекрасна, что в ее структуру отлично ложатся многие техники и практики из других методов. Вдохновения вам, интересных и благодарных клиентов!

Ждем Вас на конференции! Хочу пойти

Монодрама онлайн: лайфхаки для продвинутых

Монодрама онлайн: лайфхаки для продвинутых
Малинина Ольга

Малинина Ольга

Психолог, психодраматерапевт, арт-терапевт, зав.кафедры Московской Академии Гештальта (МАГ). Образование Психодраматерапевт, Московский институт гештальта и психодрамы. Профессиональное кредо Я – психодраматист и арт-терапевт. Совмещаю в своей ...

Онлайн-терапия захватывает мир, и в современных условиях каждый психотерапевт сталкивается с необходимостью учиться принимать клиентов виртуально, не снижая качество своей работы. Совсем недавно такой способ общения многим казался неполноценным и ущербным, но в текущей ситуации (я про корона-карантин) выбора не осталось: учимся и совершенствуем свои навыки или выпадаем из пси-пространства.

Онлайн-терапия имеет свои нюансы: то неожиданно зайдет в эфир кошка, то выключат интернет на самых важных словах, то камера вдруг выхватит на заднем фоне горы немытой посуды или голого соседа. Последнего со мной не случалось, хотя, наверное, такой момент мог бы существенно продвинуть некоторых клиентов.

Из плюсов онлайн-терапии можно выделить:

  • доступность (работаем в любой точке мира, главное, чтобы был интернет)
  • разнообразие выбора (терапевт может быть из другого региона или страны)
  • удобство (не надо никуда ехать)

Минусы тоже есть:

  • некоторые методы и техники не работают онлайн (например, телесная практика)
  • не все феномены клиента доступны нашему обозрению
  • качество интернета может осложнить общение
  • затруднено установление контакта, особенно если вы до этого не встречались лично.

Но время требует новых решений и теперь психологам нужно работать онлайн, потому что нет других вариантов. Если в разговорных жанрах (гештальт, психоанализ, КБТ и т.д.) виртуальная сессия не сильно отличается от реальной: два человека общаются друг с другом, то в монодраме нужно изобретать новые ходы и пробовать неожиданные приемы, чтобы драматизация случилась.

Под монодрамой я понимаю применение психодрамы в индивидуальном консультировании и психотерапии. Этот метод крайне специфический, требующий особых условий для результативной работы. В кабинете у психодраматерапевта обычно присутствует определенный набор инструментов, помогающих выстроить сцену, ввести в роль, выйти в зеркало и создать полноценную драматизацию: мешочек с лентами, ящик с игрушками, стулья, плед, коврик, метафорические карты и открытки. А как быть онлайн? Невозможно потребовать у клиента воссоздать такой же комплект у себя в квартире. Нужно что-то придумывать для эффективной работы и использовать тот инструментарий, что есть в наличии.

Поделюсь своими лайфхаками по работе в монодраме онлайн.

Способы организации пространства (сцены):

1 ) Протагонист создает сцену из подручных средств у себя на столе. Такой сеанспроходит как привычная сессия в кабинете психолога, с той разницей, что мы разделены экраном, и клиент сам строит сцену на своем столе  и демонстрирует ее на экране. Дополнительными «Я» в его драматизации становятся любые предметы. Я наблюдала конфеты, цветы, свечи, карандаши, лекарства, косметику и т.д. Особенно везет тем протагонистам, у кого есть дети. В этом случае есть гарантия, что будут присутствовать игрушки.

Правила монодрамы с предметами те же, что и оффлайн: протагонист входит в роль и находится в ней, пока трогает предмет, обозначающий дополнительное «Я». Через него он взаимодействует с другими персонажами: гладит, стучит, двигает и т.д. Например, бывают цветочные баталии: кактус на кактус или гастрономическая любовь: яблоко с апельсином. Обмен ролями происходит в тот момент, когда протагонист дотрагивается до другого дополнительного «Я», выпустив из рук предыдущее. Я обычно предлагаю не держать два предмета в руках одновременно, чтобы более ясно и чисто обозначить текущую роль. Если протагонист переходит в новую роль, то другие персонажи стоят на столе. Тогда понятно и мне, и клиенту, кто сейчас солирует на сцене. Но я видела монодрамы, где взаимодействуют два персонажа в руках протагониста, получалось живо и экспрессивно. Думаю, такой вариант тоже вероятен, если клиент достаточно опытен, разогрет или если по каким-то причинам вы не хотите проводить привычный обмен ролями.

Обычно при обмене ролями я повторяю текст дополнительного «Я» от третьего лица: «Вася говорит, что ненавидит тебя»; или лично: «Я ненавижу тебя!» Но бывают ситуации, когда я так не делаю: клиент сразу отвечает на реплику антагониста. Например, мало времени, и мы торопимся успеть все сказать или протагонист достаточно разогрет и быстро реагирует на слова дополнительного «Я». Перед тем, как в роли дополнительного «Я» мне надо повторить текст, я ввожу в новую роль протагониста: кто или что он, как относится к происходящему, что тут делает и т.д. Потом уже, в дальнейшем диалоге обмен происходит быстрее, и я не вижу необходимости каждый раз вводить в роль, но повторяю, кто сейчас в каких ролях: «Я в роли мамы, а ты сейчас – папа».

В «Зеркало» мы выходим, если клиент не находится ни в одной из ролей, то есть не трогает ни один из предметов на столе. Поэтому важно следить, чтобы по ходу действия он случайно не попадал туда  непреднамеренно, просто перестав дотрагиваться до фигур на сцене. Находясь в настоящем «Зеркале» клиент наблюдает со стороны на происходящее, точнее на то, что сейчас находится на его столе. Я пересказываю ему, что тут сейчас разыгрывалось на сцене и спрашиваю, что он думает о своем «внутреннем мире снаружи». Я также делюсь своим видением ситуации и предлагаю пойти в эту же или новую сцену, а может быть нам нужно что-то обсудить между нами.

Далее все движется как в обычном монодраматическом сеансе: сцены, обмен ролями, зеркала и т.д. И в конце шеринг: я делюсь возникшими  чувствами, иногда личным опытом, могу заняться пси-просветом или напомнить об истории вопроса поднятой темы в нашей работе. Эти последние 5-7 минут для меня – самые важные, потому что для меня они создают наше собственное пространство двоих людей, только что переживших нечто важное и особенное.

В этот вариант я еще добавлю работу с картинками (МАК, фото, открытки). Вместо игрушек и предметов протагонист берет на роли карты. Не у всех они есть, конечно, но иногда они встречаются в домашнем хозяйстве, и некоторые клиенты предлагают работать с ними. Иногда карты вытаскиваются наугад, иногда выбираются намеренно. Одна картинка может представлять одного персонажа и тогда клиент взаимодействует с ней как с любым предметом в виде дополнительного «Я»: берет роль и говорит о ее лица. Иногда вся картинка является психодраматической сценой и тогда на ней присутствуют сразу все роли, в том числе и сам протагонист. В таком случае он ставит палец на ту часть изображения, что олицетворяет его или дополнительное «Я» и звучит из этой роли, потом – на другую часть и т.д.

2) Протагонист создает сцену в пространстве комнаты. Такой сеанс тоже похож на обычную монодраматическую сессию в кабинете. Ставятся стулья, кладутся ленты, то есть по возможности используются подручные средства для обозначения важных деталей сцены. Я обычно использую такую технику для разговора двоих или троих персонажей и для этого бывает достаточно 2-3 стульев или мест на диване. Протагонист играет все роли сам, а я помогаю ему входить в них через привычные вопросы и повторяю текст дополнительных «Я».

3) Протагонист представляет психодраматическую сцену в своем воображении. Я обычно применяю такой способ в монодраме, если появляется запрос про симптом или если в работе вдруг возникает телесный феномен и он связан с темой. Но иногда воображение можно использовать и в других вариантах, особенно если Вы знакомы с символдрамой или схема-терапией. Я прошу от лица симптома рассказать о себе, о его роли в жизни клиента, об отношениях с ним и т.д. Далее мы меняемся ролями, я проговариваю текст симптома, протагонист отвечает ему и дальше мы проводим монодраматическую сессию с привычными техниками. Я прошу протагониста закрывать глаза, когда он работает в своем воображении и тогда зеркалом для нас становится открывание глаз и обсуждение текущей сцены.

4) Прямой обмен протагониста и психотерапевта. В этом случае я и клиент взаимодействуем в сцене, где есть я, он и больше никого. Я ввожу в роль протагониста, он говорит свой текст, потом я прошу его войти в новую роль, поменяв позу или подвинув свой стул или кресло. Далее я в его роли повторяю текст и прошу ответить. Так происходит несколько прямых обменов ролями до каких-то важных окончательных фраз. Я редко применяю такой способ, исключительно для ускорения процесса, если совсем нет времени, а надо доделать какой-то вдруг поднявшийся вопрос.

Использование психодраматических техник:

1) Внутренний монолог. Люблю использовать эту технику в онлайн-сессиях. Это помогает протагонисту тщательнее войти в роль. Я прошу рассказать предысторию своего присутствия на сцене, свое состояние, свои мысли и свои намерения перед началом взаимодействия. Это придает дополнительных деталей к образу роли и добавляет атмосферы в общий контекст драматизации.

2) Дублирование. Использую эту технику особенно часто в онлайн-работе, хотя и оффлайн тоже опираюсь на нее. Выслушав основной текст и задав уточняющие вопросы, я люблю добавлять новое эмоциональное состояние, особенно если протагонист не озвучил  своих чувств к дополнительному «Я». Говорю примерно так: «Мне хочется еще добавить несколько реплик тебе сейчас, послушай, подходит или нет». Произношу фразу и далее протагонист прислушивается к себе: подходит или нет, повторяет мой текст или говорит какое-то свое послание.

3) Обмен ролями. Я выше описала эту технику, добавлю только, что в онлайн формате следует особенно обращать внимание на взаимодействие протагониста с его дополнительными «Я», потому что он часто переводит весь свой пыл на общение с директором: «Он вообще меня никогда не понимал, как был эгоистом, так и остался!» В это случае я просто напоминаю, что фразу следует перевести в ты-послание и направить тому персонажу в сцене, к кому она сказана: «Ты всегда меня не понимал…»

4) Введение в роль. В онлайн-сессии особенно внимательно нужно следить за правдивостью вхождения в роль. Я не всегда вижу клиента полностью, не все феномены могу отследить, поэтому необходимо обращать внимание на телесные изменения при вхождении в роль. Осанка, мимика, движение рук, тембр голоса и скорость разговора – всё является важным показателем «взятия» роли. Особенно это важно для новичков в психодраме, но иногда и опытные клиенты могут не погружаться в роли своих дополнительных «Я».

5) Зеркало. Так как в монодраме онлайн мы с клиентом и так постоянно в зеркале, учитывая нашу разделенность экраном, я редко применяю эту технику в классическом привычном варианте: разыграли, посмотрели со стороны, вошли в новую сцену, переиграли. В основном в зеркале я делюсь своими гипотезами: «Я бы подумала, что здесь нарушена потребность в безопасности, что думаешь?», мы обсуждаем какие-то элементы драматизации «Мне кажется, что этот голос мы уже слышали, снова наш критик», обращаю внимание на общий контекст: «Все эти люди говорят тебе о важности контроля, только каждый по своему» и т.д.

В онлайн-сессиях можно найти много результативных приемов, которые усиливают действие и помогают клиенту погружаться в свои переживания. Какие-то из них нам подойдут больше, какие-то меньше. Часто бывает так, что какой-то способ рождается спонтанно и потом становится самым любимым в работе. Уверена, что я описала не все лайфхаки для работы психодраматиста онлайн и коллегам есть что добавить к моему тексту. Наш метод тем и прекрасен – мы можем спонтанно творить и создавать новое на благо наших клиентов.

Ждем Вас на конференции! Хочу пойти

Об аддикции «тет-а-тет» (монодрама с больным алкогольной зависимостью)

Об аддикции «тет-а-тет» (монодрама с больным алкогольной зависимостью)
Польманн Александра

Польманн Александра

Образование 09/2002-06/2007 факультет психологии МПСИ (Московский психолого-социальный институт), кафедра клинической психологии. 02/2006-11/2009 Институт Социального Проектирования и Групповой Психотерапии, Семенов В.В. Сертификат по специальн...
Каждый протагонист, также как и каждый человек, – уникален. Однако есть протагонисты, которые отличаются от других, потому что воспринимают реальность особенным образом. Так и больные алкоголизмом, стремясь выделиться среди других, постепенно становятся всё больше и больше похожи друг на друга. Трагизм этих больных в том, что алкоголизм может приравнять даже самого утонченного и талантливого человека с человеком, не имеющим духовного содержания. Если болезнь не остановить, рано или поздно любого может настигнуть то, что клиницисты называют «алкогольным огрублением личности».

С чем же столкнется психотерапевт, желающий помочь таким клиентам? Первое, и, возможно, самое главное их отличие от других – это отсутствие запроса. В основе такого поведения лежит неспособность больных алкоголизмом признать свою болезнь (так называемая «анозогнозия»). Если любое другое заболевание, например, простуда, дает о себе знать рядом симптомов (насморк, больное горло, повышение температуры, общий дискомфорт и т.д.), то алкогольная зависимость как бы обманывает пациента, одаривая его убеждением в собственном психическом здоровье. Причины обращения за медицинской, а затем психологической помощью чаще всего внешние, которые пациент не может проигнорировать, но и с зависимостью связывает неохотно. Это может быть ухудшение самочувствия вследствие систематического употребления спиртного, конфликтные отношения в семье или ультиматум со стороны начальства на работе.

Есть и ряд особенностей, с которыми терапевт снова и снова сталкивается в течение псходраматической работы, а именно – неспособность осознавать и выражать собственные чувства («алексетимия») при обычно выраженной эмоциональной неустойчивости или вспыльчивости; инфантильность, а также устойчивый слой психологических защит, проявляющийся в  «дурашливости» или излишней разговорчивости клиента.

Психодрама предоставляет широкий спектр возможностей работы с таким протагонистами, но некоторые техники начинают функционировать иначе.

Запрос:  Как уже говорилось ранее, формулирование запроса в данном случае отличается от традиционного. Чаще всего озвучиваемый запрос «Я хочу бросить пить» частично или полностью навязан пациенту со стороны. В таком случае работа психотерапевта заключается в том, чтобы помочь пациенту найти индивидуальный личностный смысл в изменении собственной жизни, не навязывать ему решение отказаться от алкоголя, а дать возможность принять его самостоятельно.

Пример: С. 29 лет.

Образование высшее. Не женат. До 2008 г. работал в банке. После сокращения устроился на низкоквалифицированную работу в метрополитене. Злоупотребляет алкоголем в течение нескольких месяцев.

На приеме у психолога по настоянию матери (также прошедшей лечение от алкогольной зависимости). В ситуации беседы С. формально доброжелателен, но замкнут, отрицает наличие проблем с алкоголем. С. испытывает трудности при описании своего состояния, следовательно, психолог ставит перед ним стул (на схеме стул изображен квадратом) и предлагает представить, что на этом стуле находится его жизнь.

Сцена 1

scene 1

Психолог: На что похожа Ваша жизнь?

С.: Это зверёк, с четырьмя лапами и хвостом, похож на волка.

Психолог: Как он изменится, когда появится алкоголь?

С. Он станет или очень добрым или очень злым.

Психолог: Что произойдет, если убрать алкоголь?

С.: Будет пусто.

Психолог: Может ли что-то другое оказаться на этом месте?

С.: Другая человеческая жизнь.

Затем на сцене появляется стул, символизирующий  «другую жизнь». Эту жизнь С. также называет «зверьком» (серым и гладким). После напоминания психолога о том, что другой персонаж тоже серый, С. в роли «другой жизни» меняет характеристики своей жизни: «Нет, тот не серый, он может быть только чёрным или белым». Таким образом он разделил свою жизнь с алкоголем(«черно-белая») и без алкоголя («серая»). В роли алкоголя («Я – коньяк со вкусом дуба»), С. говорит о мотивах алкоголизации («чтобы не было скучно»).Затем С. просит изменить сцену

Сцена 2

scene 2

Как видно из сценографии по завершении работы С. не исключил алкоголь из сцены и не пожелал заменить его чем-то другим. Произошло самое главное – он увидел значимость алкоголя в его жизни. Через неделю он пришёл на приём к врачу с просьбой о кодировке. После этого он прошёл полный курс психокоррекционных занятий, а через год рассказал о новой работе, браке и безразличии к спиртному.

Дублирование. Стандартный психотерапевтический вопрос «Что Вы сейчас чувствуете?» может поставить больного алкоголизмом в тупик. Психолог не может быть на сто процентов уверен в том, что скрывается за ответным молчанием или ответом «нормально», и тем более, не может ответить на вопрос: «А как Вам кажется?». Психодраматист, в свою очередь может, предложить варианты, с которыми протагонист может согласиться или не согласиться, то есть использовать дублирование. Особенность в данном случае будет заключаться в количестве и частоте дублирований.  Терапевту важно не только прочувствовать состояние протагонитста, но и обозначить его теми словами, с которые будут понятны последнему.

Пример: Ю.А., 49 лет

Обратился за помощью к наркологу по настоянию жены. Детей нет. Занимается частным ремонтом квартир. Алкоголизируется с 25 лет. Высказывает желание отказаться от алкоголя.

Первая психодраматическая работа посвящена исследованию этапов выздоровления, и, в первую очередь, моменту осознания проблем с алкоголем.

Психолог: Когда Вы поняли, что хотите отказаться от алкоголя?

Ю.А.: Где-то в январе, после Нового года.

Психолог: Как Вам здесь? Какое у Вас настроение?

Ю.А.: Да, так… Не очень…

Психолог: А что такое «не очень»? Какие эмоции вы испытываете? Вот бывают разные эмоции: радость, злость, обида, раздражение, тревога…

Ю.А.: Раздражение…. Постоянно раздражённый ходил.

Психолог: А на кого или на что Вы раздражались?

Ю.А.: На себя…

Таким образом, терапевт берет на себя роль дубля, вчувствуется в протагониста и постепенно раскрывает ему мир его собственных эмоций.

Обмен ролями. Используя технику обмена ролями с больными алкоголизмом, терапевт должен быть готов потратить больше времени и сил на введение в роль, чем обычно, а также снова и снова напоминать ему о том, что он находится в роли другого человека. Несмотря на трудности, пациенты идут на выполнение этой техники, и иногда даже благодарят за предоставленную возможность увидеть проблему с разных сторон.

Стоит также обратить внимание на неспособность больных алкоголизмом чувствовать дистанцию, вследствие чего специалисты, в том числе психолог, обращаются к нему на «Вы». К внутреннему голосу, ресурсу или эмоции терапевт, конечно, обращается на «ты», таким образом.  сближаясь с протагонистом в наиболее значимые моменты.

Однако, даже войдя в роль, такие протагонисты очень часто заходят в тупик и не могут найти ответа на важный вопрос. В таком случае эффективными оказываются ресурсные роли-помощники.

Пример: Т.Н. 46 лет, 2-я группа инвалидности

Т.Н. находится на диспансерном учёте уже много лет. Алкоголизируется примерно 15 лет. Проживает с братом- алкоголиком, и дочерью-подростком. В беседе резка, эмоционально неустойчива. Признаёт,  наличие зависимости, отказаться от употребления не представляет возможным, т.к. во всех своих проблемах винит брата.

Во время прохождения упражнения, направленного на выявление мотивов алкоголизации, и поиск ресурсов для отказа в качестве роли-помощника использовала роль Бабы-Яги:

Психолог: Баба-яга, скажи, как помочь Т.Н. бросить пить?

«Баба-яга»: Можно ей зелье дать волшебное, чтобы один стакан выпить (вина или водки) и остановиться. Подсыпаешь в стакан и больше не хочется.

Психолог: Дело в том, что она останавливаться не умеет. А как можно ей помочь по-другому?

«Баба-яга»: Я бы её заколдовала, внушила, что «водка – яд», только она закрыта, она должна сама открыться.

Т.Н.: Я не могу открыться, у меня душа пустая. Хочу или сама отравиться или отравить.

«Баба-яга»: Тогда уехать тебе надо, перенестись к морю, брата не видеть, успокоиться.

После этого диалога последовала ресурсная сцена на острове.

Судьба этой пациентки, к сожалению, не известна, и надежда, на то, что она стане абсолютной трезвенницей, невелика. С уверенностью можно только сказать, что находясь в психодраматической реальности она могла быть откровенной с самой собой.

Именно психодрама дает  пациентам с алкогольной зависимостью возможность быть собой и встретиться с самим собой. В пространстве сцены они спокойно могут говорить о привязанности к алкоголю, выяснять отношения со своей алкогольной субличностью, а  также увидеть себя со стороны. Другими словами, проходя психодраму, такие протагонисты становятся немного взрослее, чувствительнее и начинают чуть больше понимать себя…

 

Литература

  1. Киппер Д. Клинические ролевые игры и психодрама М.: Независимая фирма «Класс».1993 г.
  2. Лейтц Г. Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама Я.Л. Морено/ пер. с нем.- М., Издание 2-е испр. и доп. «Когито-центр»,2007 -380с (Современная психотерапия)
  3. Морено Я.Л Лечение психозов методом психодрамы, Институт Психодрамы, Beacon House , Нью-Йорк, 1945
  4. Эрлахер – Фархас Б., Йордас К. Монодрама, М. Ника –центр, 2004

Ждем Вас на конференции! Хочу пойти

Трансформационные Новые Роли

Трансформационные Новые Роли
Долгополов Нифонт

Долгополов Нифонт

Психолог, психодрама-терапевт, гештальт-терапевт, ведущий тренер по гештальт-терапии и психодраме, супервизор тренеров, ведущий научный сотрудник по образовательным программам по гештальт - терапии и психодраме, директор Института Гештальта и Психодр...

Трансформационные Новые Роли

Многие любят психодраму за чудеса… За чудесные превращения… Вышел протагонист на сцену в начале драмы, загруженный своими болезненными переживаниями и тягостными размышлениями, а ушел со светлой улыбкой облегчения, просветления и верой в новый путь… Чем сильнее профессионал-психодраматист, тем больше вызывает он ожиданий, что это чудо будет воспроизведено снова и снова…
Но почему в некоторых случаях проигрывание новой роли на психодраматической сцене вызывает «чудесные изменения» в жизни протагониста, а в других случаях перенос «новой роли» в реальность не происходит? Может быть, дело в различных типах, особенностях «Новой Роли»? Или в способах освоения новых ролей? Эти и связанные с ними вопросы будут затронуты в данном кратком эскизном тексте.

Начнем с классических представлений о психодраме. Известная спираль вереницы сцен в психодраматическом действии «движется» от актуальных сейчас проблемных сцен протагониста вглубь в «недавнее прошлое», затем, всё дальше удаляясь по времени от «сейчас», по направлению к детству героя/героини и доходит до «базовой сцены», в которой закладывался ролевой конфликт протагониста, приведший к современным напряжениям протагониста. При этом, разумеется, предполагается, что таковая «первопричинная» сцена существует, а значит, ее воспроизведение и трансформация, направленная на разрешение искомого ролевого конфликта и связанных с ним эмоциональных напряжений, может привести к множественным ролевым изменениям в более поздних сценах жизни протагониста, вплоть до сегодняшней проблемной сцены, с которой и начиналось наше психодраматическое действие.

Все это верно в том случае, если причинность устроена линейным образом (или пусть даже «криволинейным», если использовать образ классической психодраматической спирали): от конкретных отношений в прошлом – далее по направлению к настоящему. А если причинность устроена по-другому? Например, по Принципу Поля, организованного множественными источниками Поля (может быть, даже их бесконечным количеством), создающими определенную напряженность поля в актуальности протагониста. Причем эти источники могут быть разноудалены от актуальной проблемной сцены протагониста и во времени и в пространстве.

Резонный вопрос – а почему же всё-таки так часто «работает» классическая спираль? Ответ, естественно, не единичен, но вполне допустимо предположить, что в любой проблемной ситуации можно с помощью фокусировки протагониста выделить «элементы» роли, которая подчиняется «закону спирали».
Другой, более важный вопрос — а зачем собственно вводить другие, «неспиральные» представления о причинности? Ну, поскольку автор является сугубым практиком, то ответ банален: потому что целый ряд реальных запросов клиентов не могут быть удовлетворены в рамках методологии линейной причинности. Но вполне успешно «продвигаются» в идеологии Поля.

Не буду, разумеется, брать в пример «фантазийные» запросы – типа «хочу зарабатывать миллион долларов!» – почти в 100 процентах случаев эти «желания» и не относятся к «истинным», и не могут быть исполнены в силу обстоятельств жизни клиентов. Возьму более заземленные и реальные запросы: «Хочу всё-таки начать водить машину – и не могу, хотя и машина, и водительские права уже давно есть!»; или «Мы с мужем давно хотим иметь ребенка, медицинских противопоказаний нет, но забеременеть или доносить ребенка никак не получается…».

Мы назвали «трансформационными» новые роли (ТНР) протагониста, которые принципиально не поддаются развитию за счет изменения единичной базовой сцены (впрочем и множественных сцен также) в прошлом, а также с помощью простого ролевого тренинга. В данном случае и «несостоявшийся водитель», и стремящаяся родить ребенка мать уже проходили и многочисленные «ролевые тренировки» и даже индивидуальную психотерапию.

Взятые для примера случаи являются в моей практике достаточно повторяющимися, описания психотерапевтических действий взяты из работы с несколькими реальными клиентами, поэтому называть клиентов мы будем социодраматически, – по желаемым ролям, – Водитель и Мама).

Идея психодраматической работы с Полем фактически содержится у Я.Морено в его гениальной технологии «социальный атом» (работу с социальным атомом многие привыкли сегодня вслед за В.Сатир, или Б.Хеллингером называть «расстановками»)… В футуропрактике («работе с будущим») мы также часто используем идею динамического социального атома, «движущегося» от «настоящего» к «будущему».

Естественно предположить, что «трансформационная новая роль» в настоящем времени соотносится с крайне неблагоприятным или даже, можно сказать, «убийственным» для нее социальным атомом протагониста. Тогда очевидно, что в «позитивном» будущем, когда каким-то опять же «чудесным образом» эта желанная роль воплотиться в реальность, то и соответствующий социальный атом должен быть принципиально позитивным, поддерживающим для этой роли.

В процессе долгосрочной монодраматической работы с Водителем действительно выясняется, что современный социальный атом (актуальное Поле ТНР), несмотря на внешнюю благоприятность стимулирующих посланий близких («… Конечно, давай, уже начинай водить!», «Когда же, наконец, ты будешь возить бабушку на дачу?!»), при более глубоком вскрытии ролей изобилует критическими, опускающими самооценку, тревожными или запрещающими посланиями в настоящем и прошлом ( « … Тебе надо носить очки, а то при таком зрении небезопасно не то что машину водить, а и дорогу переходить…»; «Какой же у меня невнимательный мальчик растет!…», «Вон, посмотри по телевизору, что творится на дорогах!…» и многие другие).

В актуальном поле Водителя также бродят призраки близких и дальних родственников, которые часто поддерживали нашего героя-протагониста, но либо погибли в автоавариях (родной дядя после чрезмерного принятия алкоголя погиб в машине, не заметив на повороте грузовик), либо серьезно пострадали. Отношения с отцом, который давно и неплохо водит машину, и который главным образом и мог бы поддержать сына в ТНР Водителя – непросты. В семье отец находится, к сожалению, в роли «опущенного» – критика мамы и тещи по отношению к нему не яростна, но бесконечна и опутывает, как паутина, сознание нашего героя-сына презрительностью и жалостью – так что роль отца как учителя сильно дискредитирована… И так далее, и тому подобное (при работе с ТНР самым естественным контрпереносным чувством для директора-психодраматиста является отчаяние и безнадежность). Так что при имеющихся в актуальном Поле нашего клиента «трендах», не удивительно , что ТНР Водителя гаснет и не развивается.

Собственно, осознание «безнадежности» и «невозможности» роли Водителя является первым существенным шагом в движении героя в будущее. Концепция парадоксального изменения (А.Бейссер), гласящая, что чем больше мы признаем собственную внутреннюю и внешнюю реальность, и чем меньше мы пытаемся «досрочно» протащить себя в желаемое будущее, тем вероятнее мы можем там оказаться, в данном случае крайне полезна. Не менее эффективны и способы, которые мы применяем в работе с экзистенциальными темами: «удержание» главного героя в «зеркале», в позиции наблюдающего «невыносимость бытия» во внешних ролях при определенных жизненных обстоятельствах, осознание невозможности «делания» чего-либо в интерпсихической (межличностной) драме и перевод действия во внутренний план, в интрапсихическую драму. Изменение при развитии ТНР происходит не в мореновском социальном атоме межличностных отношений – неважно, в каком временном пространстве это происходит – в прошлом, настоящем или будущем, а в новом внутриличностном социальном атоме «Я».

Поясним это перескочив на пример с желающей родить «Мамой». В атоме межличностных отношений главенствует бабушка, населяющая всю семейную систему бесконечной тревожностью – поскольку трагичность ее жизни и во время войны (когда гибнет вся ее родительская семья и родительский дом) и после войны (когда внезапно умирает ее муж, а она остается одна с двумя детьми без работы и пропитания) питает эту тревожность постоянно, при любых обстоятельствах. Тревожность бабушки пронизывает и мать, и саму внучку (нашу героиню). В противовес этой вселенской тревоге, которая живет в межличностном атоме – в новом внутриличностном атоме прорастает (разумеется не сразу, а где-то примерно к десятой нашей встрече), по словам героини, «океанское спокойствие и умиротворение».

А в противоположность «угрюмой настороженности» дядьки-алкоголика во «внешнем» атоме, во внутреннем – рождается «беспечная улыбчивая радость». А вот еще во внешнем атоме фигура отца, который был недоволен рождением девочки и неустанно повторял матери: «Сколько раз тебе говорил – я пацана хочу!!!»,– и нападал на нее с кулаками… А внутри героини все усиливался роль Защитника, который может позаботиться и о женщинах в семье, и успокоить разъяренного, обиженного жизнью отца…

И так далее, включая осознавание фактической неблизости с мужем и двойственных чувств к будущему ребенку – и желание его иметь как доказательство своей женской состоятельности, и отторжение его и из-за мстительности к своему роду, и из-за тревоги за него и за себя…

Так примерно к двадцатой монодраматической встрече невыносимая враждебность первоначального социального атома по отношению и к «Маме», и к ее будущему ребенку уравновешивается вновь рожденным внутренним Миром, Любовью, Принятием, Защитой и Полной уверенностью в будущем.

При возникновении такого уравновешивания как правило и происходят чудесные изменения во внешней реальности у наших многочисленных героев и героинь. «Водители» начинают потихоньку выезжать на улицу и перестают бояться машину, пешеходов и полицейских. «Мамы» «вдруг» естественным путем или с помощью искусственного оплодотворения и других современных способов поддержки деторождения оказываются беременными, а затем им удается родить.

 

В данном тексте мы лишь эскизно касались некоторых аспектов развития ТНР. Многие вопросы требуют более глубокого обсуждения. Например, хотя при обсуждении ТНР здесь мы старались опираться на мореновские представления о «социальном атоме», тем не менее подчеркнем, что все же реальная монодраматическая работа с трансформационными новыми ролями больше связана с более широким понятием Поля – но в этом тексте не представляется возможным касаться различий между «атомом» и «полем».

Ждем Вас на конференции! Хочу пойти