Данс Макабр и другие социокультурные традиции в психодраматической работе со страхами

Митягина Ольга

Митягина Ольга

Образование Первое образование - экономическое (Финансовая академия при Правительстве РФ). Московский институт открытого образования, специальность — практический психолог. Институт психодрамы и ролевого тренинга, специальность — психодраматерап...
Пустынникова Юлия

Пустынникова Юлия

Психолог-консультант, ведущая тренингов. Психодраматическое образование В 2018 году закончилла трехгодичную программу ИПКиРТ по Психодраме. Образование - 1999 — Психологический факультет МГУ им. Ломоносова; - 2016 — Российско-британская магистратура...
Данная статья посвящена психодраматической работе со страхами в контексте социокультурных традиций соприкосновения со страшным: ритуалов, праздников и карнавалов, литературного и др. наследия. Приводится пример использования в групповом структурированном упражнении одного из культурных феноменов — «Данс Макабр».


Страх. Страхи. Довольно часто встречающийся «персонаж» в клиентских запросах или возникающий в сцене, которая изначально была вроде бы про что-то другое. И когда страх появляется, мы часто вместе с клиентом идем по «геройскому» пути: страх нужно как-то победить (силой, хитростью, попробовать договориться и т.п.) и двигаться дальше к заветной цели. Т.е. страх рассматривается как некое препятствие — кожура от банана, которую нужно очистить и выбросить, чтобы добраться до вкусного. Но на ней легко и поскользнуться: провалиться в травму, которую страх охранял; получить мощное сопротивление, пытаясь «счистить» защитный механизм клиента. А еще часто страх уплощается до голоса какого-нибудь интроекта с общим посланием: «Ты туда не ходи, снег башка попадет…», и клиент (да и мы) получаем подтверждение, что с этим нужно расправиться, стать «победителем страха» и на этом все.

В этой статье мы не будем апеллировать к биологическим и психологическим функциям страха, но попробуем показать его потенциал на основе социокультурных традиций для психодраматической работы, особенно с группой.

Что мы имеем в обычной жизни? Страхи — одна из тем, которую не принято и не очень понятно, как обсуждать. Еще как-то можно представить себе хрупкую барышню, кокетливо заявляющую спутнику, что боится, скажем, больших собак. Можно представить себе выступающих, которые, переминаясь с ноги на ногу перед выходом на сцену, способны поделиться друг с другом, что побаиваются. Или какие-то экстремальные ситуации — тут уже скорее постфактум можно услышать, что было страшно.

И репертуар реакций на признание «мне страшно» в общем-то довольно ограниченный. Собеседник зачастую старается поскорее проскочить тему, чтобы не соприкасаться со своими страхами. Нередко через обесценение и отрицание:

— Ничего страшного!

— Нашел, чего бояться!

— Это совсем не страшно!

В общем, никаких монстров в темной комнате под кроватью…

Одно из немногих легитимных пространств для страха — ужастики всех мастей, чтобы побояться хотя бы понарошку в кресле кинозала и снять часть этого напряжения, находясь в безопасности.

И именно тут можно обнаружить, что традиция коллективного переживания страхов примерно такая же давняя, как вся человеческая история. Страшилки про саблезубых тигров у древних костров, конечно, трансформировались, и у пионерского огня это уже были рассказы про «красную руку» и «черную-черную комнату». Но суть одна — собраться вместе и освоить, и трансформировать страх. А между этими кострами все культурное наследие:

  • различные религии, культы, народные приметы и верования — то ли черную кошку бояться, то ли куклу Вуду, то ли Страшного суда,
  • страшные сказки (а большинство сказок в неадаптированном варианте именно такие),
  • готика во всех проявлениях от архитектурных, до литературных,
  • многие карнавальные традиции, включающие в себя элемент ужасного — привет, Halloween, и не только,
  • наконец, относительно современный жанр «хоррор».

Список далеко не полный — скорее на разогрев.

Мы глубоко убеждены в том, что коллективный опыт и культура играет ничуть не меньшую роль в формировании человеческой психики, чем опыт индивидуальный, и обращение к многовековому наследию взаимодействия со страхом может помочь проработать индивидуальные страхи очень бережно, поскольку позволяет несколько дистанцироваться от личных переживаний, включить себя в общий контекст и, тем самым, ослабить сопротивление за счет повышения безопасности общения со страхом. Кроме того, индивидуальная и групповая психотерапевтическая работа через материал культурных традиций открывает доступ к архетипическим слоям психики, что дает возможность проработать страхи на глубинном уровне.

Прежде, чем выйти на конференцию со своим мастер-классом, мы провели два сезона психодраматических групп «Про страхи», в ходе которых мы опирались на идею использования культурных традиций в работе со страхом в рамках приходами. Такой подход предполагает достаточно активное использование структурированных групповых упражнений и разогревов, базирующихся на различных ритуалах и праздниках, предполагающих взаимодействие со страшным, пугающим, что позволяет получить контакт со страхами всей группы в целом.

На одной из групп «Про страхи» мы попросили участников совместно создать социальный атом страхов. В центре — стул, обозначающий собирательный образ человека, а вокруг то, что его пугает. Какие же страхи появились на этой картине?

  1. Социальные: ошибок, оценки и отвержения, одиночества, потери статуса и социального положения, нищеты.
  2. Биологические: болезней, увечий, старения.
  3. Катастрофические: стихийных бедствий, социальных катастроф, войн.

Над всем этим, присутствуя в каждой категории, царствовал страх смерти, биологической и/или социальной. Почему царствовал? Потому что послания страхов, начиная с самых, казалось бы, незначительных, выстраивались в грозную и неумолимую логическую цепочку, например: «Если ты ошибешься, все увидят, какой ты жалкий/никчемный/плохой. И тогда все отвернутся от тебя, ты будешь один и никому не нужен. И ты умрешь в болезнях и нищете».

Из подобного примера несложно вычленить отдельные составляющие и проанализировать, откуда что взялось. Тут будут и послания семьи, закрепленные в социуме, и различные ситуации, в которых отвержение другим человеком или группой имело, мягко говоря, неприятные последствия. Присутствует и коллективный, уходящий в архаичность пласт, когда остаться одному, без средств к существованию, заболеть означало неминуемую смерть.

Кроме того, хорошо становится видна тема группы: страхи какой категории преобладают, чего боятся сильнее, что резонирует большинству. Интересно также, что некоторые страхи упоминаются группами довольно редко. Это может свидетельствовать как о том, что группа не разогрета на работу с этим страхом, страх не актуализирован у участников, так и о том, что тема слишком горячая и опасная. Среди редко упоминаемых страхов — экзистенциальные страхи, сопоставимые по своему масштабу со страхом смерти. В частности, страх безумия и страх потери смысла. С нашей точки зрения, редкое упоминание страха безумия может объясняться тем, что в нашей культуре открытое и спокойное обсуждение психических нарушений почти невозможно — это стыдно, это страшно, это стигма — «не дай мне бог сойти с ума, уж лучше посох и сума». И потому страх сумасшествия так сильно аффективно заряжен и вытесняется даже в более глубокие слои  бессознательного, чем страх смерти: «лучше ужасный конец, чем ужас без конца». В отношении редкости упоминания страха бессмысленности существования, мы склонны считать, что возможность говорить об этом страхе требует большого доверия к себе, группе и ведущим, а также более глубокого погружения в процесс самопознания. Не всегда такой глубины раскрытия можно достичь за один сезон (10 встреч).

В своей работе в рамках длительных групп мы постепенно продвигались от периферических индивидуальных и коллективных социальных страхов к центральному — страху смерти. И вот эту связку «страх-смерть» мы взяли за основу мастер-класса, выбрав иллюстрацией и основой для одного из разогревов «Данс Макабр» — Танец Смерти. Краткая история возникновения Танца Смерти такова: на фоне эпидемий чумы в Европе в 14-16 веках, когда болезнь и смерть были непредсказуемы, внезапны и неотвратимы, возник культурный феномен «Данс Макабр», нашедший отражение как в массовых ритуалах, так и в живописи и литературе. В основе сюжета Смерть, приглашающая на свой танец всех: от королей до простолюдинов, от взрослых до младенцев. Чины, сословия, статус, возраст и материальное положение значения не имеют. Фрески и гобелены с сюжетами Макабра украшали и храмы, и жилища, как «memento mori».

Одним из воплощений Макабра были спонтанные площадные пляски (по некоторым версиям ставшие тарантеллой в Италии, в Германии — пляски святого Витта). Люди пускались в необузданный пляс, кто-нибудь изображал «павших замертво», оживить которых можно было поцелуем. Правда, знакомый сюжет?

Для целей упражнения мы акцентируемся на одной из трактовок данного действа, в соответствии с которой, со Смертью танцует наше «мертвое Я». В современной версии это можно представить, как запись нашей жизни на кинопленку или диск: ежесекундно события фиксируются без оценок и интерпретаций.

Но не все так просто. В жизни нам часто приходится от чего-то отказываться в угоду обстоятельствам, из лояльности семье, т.е. из-за какого-либо страха. И тогда у нашего «мертвого Я» появляется запись: «принято на хранение 300 дней радости», «такого-то числа отказался от проявления гнева» и т.п.

Работает это и в обратную сторону: если я буду притворяться мертвым, меня минуют многие опасности. И на месте живого человека появляется «премудрый пескарь».

Мы буквализировали эту идею в структурированном упражнении «Данс Макабр».

Пространство комнаты делится на две части символической чертой, отделяющих живых от «мертвых Я». В конце линии ставится фигура «Смерти» (деперсонализированная, просто обозначается черной тряпочкой). О ней еще скажем чуть ниже.

В качестве разогрева группе приводится рассказ о самом «Данс Макабре» и идее «мертвого Я». Далее инструкция может варьироваться, в зависимости от задач группы. Это может быть:

  • какой-то вопрос(ы) к «мертвому Я»,
  • если делаем акцент в разогреве на то, что раньше времени что-то отдали на хранение «мертвому Я», можно ли это вернуть?
  • или фокус на том, что в нашей жизни что-то давно уже отжило свое и от этого нужно отказаться, можно ли передать это (эмоции в отношении конкретного события, поведенческие шаблоны) на ту сторону.

Даем группе несколько минут на фокусировку.

Упражнение выполняется в парах в прямом обмене в обе стороны. Три-пять итераций «реплика-ответ» для одного участника. Данное ограничение важно с той точки зрения, что не позволяет участникам расфокусироваться на несколько тем, избегая глубокого контакта с собой.

За чем важно следить в процессе:

  • за выполнением инструкции в части того, что «мертвое Я» безоценочно и является хроникой нашей жизни. Интроекты будут пытаться прорваться и тут;
  • если вы используете тряпочки/ленточки для обозначения ролей, чтобы они не пересекали условную черту, отделяющую мир живых и мертвых. При обмене ролями участники снимают обозначение роли на «своей стороне» и только потом переходят;
  • если происходит передача/возврат каких-то чувств, способов действия и т. п., вводим на эту роль символ (тряпочки, ленточки, др. подручные средства). Следим за экологичностью — нельзя, например, отдать «мертвому Я» всю боль, весь страх, стыд и т.п. Можно отдать излишки подобных чувств по отношению к какому-либо конкретному событию/человеку.

По завершении в обе стороны проводится шеринг в парах и/или общий шеринг, либо выбирается протагонист.

И несколько слов о роли «Смерти». Помните, она восседает в начале (или конце?) разделяющей миры черты? Для целей упражнения это с одной стороны суггестивная фигура — в присутствии Смерти особо не пофиглярствуешь. С другой — дополнительная опция, с помощью которой участники могут немного выйти в метапозицию.

По сути, это уже следующее упражнение. На пролонгированной группе и мастер-классе оно прошло по-разному. На группе «Макабр» мы проводили на 8-й встрече, когда уже был сформирован надежный контейнер, и предложили всем желающим сходить на роль «Смерти» и просто взглянуть на два мира ее глазами. Без слов и действий.

На мастер-классе эту опцию мы не предлагали в т.ч. в силу временных ограничений, но один из участников о ней догадался и с нашего согласия воспользовался. В данном контексте фигура «Смерти» оказывается мощным ресурсным персонажем, как уже упоминали, позволяющем выйти в метапозицию.

Приведенное упражнение хорошо показывает, каким образом культурные традиции и феномены могут быть использованы при построении структурированных упражнений. Мы в своей работе обращались к таким традициям как Ночь всех святых/Halloween/Самайн и карнавальной культуре в целом; использовали структуру герметического романа, современные городские легенды, народные сказки. Всякий раз, конструируя новое упражнением, мы ставили себе задачей:

  • во-первых, поиск культурного шаблона, так или иначе связанного с актуальными страхами, заявляемыми участниками. Страх — это реакция на ситуацию неожиданного изменения. Привычный ход вещей резко нарушается и не понятно, что делать, нет инструментов совладания с ситуацией, контроль утерян. Страх часто сопровождается переживанием беспомощности. Помещение индивидуального страха в более широкий контекст дает участникам уверенность в том, что пути решения существуют, и многие уже этим путем прошли. Это, в свою очередь, некоторым образом снижает степень напряженности переживаний, позволяет слегка ослабить защитные механизмы и приступить к работе.
  • во-вторых, предоставление участникам возможности соприкосновения с пугающим опытом вне контекста конфронтации и возможного поглощения. Стать страхом, понять его изнутри, посмотреть на страх издалека или с изнанки, понять его смысл или карикатуризировать страх — все эти приемы позволяют интегрировать теневое содержание, достигая таким образом большей целостности.

Иными словами, в отличие от часто встречающегося способа привлечения ресурсного персонажа и обращения за защитой извне, мы предпочли действовать по принципу «прививки», снижая страшность страшного до уровня, который протагонист/группа способны выдерживать, за счет расширения или изменения контекста, тем самым провоцируя выработку собственного «иммунитета» и актуализируя процессы интеграции Тени.

Ждем Вас на конференции! Хочу пойти