Особенности работы группового ведущего со скрытой (подавленной) злостью (агрессией) в психотерапевтических группах.

Петраш Марина

Петраш Марина

Практикующий психолог, психодраматерапевт, арт-терапевт, ведущий групп, тренер Московского Института Гештальта и Психодрамы. Психодрама для меня больше, чем просто метод групповой и индивидуальной психотерапевтической работы. Это особый образ мышления,...
Итак, начну, пожалуй, с таких понятий, как злость и агрессия. Очень интересен тот факт, что, например, Большой психологический словарь Мещерякова и Зинченко (так любимый преподавателями в классическом психологическом образовании) термина «Злость» не содержит. А термин «Агрессия» определяет как: «Мотивированное деструктивное поведение, противоречащее нормам (правилам) сосуществования людей в обществе, наносящее вред объектам нападения (одушевленным и неодушевленным), приносящее физический ущерб людям или вызывающее к них психологический дискомфорт (отрицательные переживания, состояние напряженности, страха, подавленности и т.п.)». В классической же теории классификации эмоций по К. Изард выделяют 11 фундаментальных (базовых) эмоций. И злость среди них также отсутствует. Как базовую Изард выделяет гнев, но не злость.

И если даже в ставших уже классических источниках злость описывается как некая деструкция, то немудрено, что и в нашей культуре злость сильно связана с ее наибольшими по интенсивности проявлениями: агрессией и гневом. А также считается деструктивным поведением, социально неодобряемым. Иными словами, злиться в нашей культуре считается чем-то плохим, не поддерживаемым, и многие из культурных и воспитательных интроектов, передающихся родителями детям, связаны как раз с тем, что злость непременно необходимо скрывать, что злость чувствовать плохо. Что, выражаясь уже совсем по-научному, неплохо было бы ее вытеснять и не контактировать с ней.

С другой стороны, если те же злость и агрессию рассматривать как естественный, инстинктивный процесс — то это психофизиологическая подготовка организма к активным действиям, направленным на «противостояние чему-либо» и совершение этих действий. Физиологическими проявлениями этой подготовки являются: изменение биохимических реакций организма, изменение деятельности внутренних органов и систем, перераспределение кровоснабжения мышц и органов, изменение позы за счет изменения тонуса различных групп мышц, подготовка мышц к дальнейшим двигательным реакциям. Это некая витальная энергия, которая помогает человеку действовать, благодаря которой он может выполнять некое действие, в том числе, на физическом уровне, подготавливая его организм к действию.

Как раз знание того, что злость и агрессия являются подлинным инстинктом – первичным, направленным на сохранение вида, – позволяет нам понять, насколько она может быть с одной стороны опасна, а с другой стороны насколько много она несет энергии для действия. Главная опасность инстинкта состоит в его спонтанности. Если бы он был лишь реакцией на определенные внешние условия, что предполагают многие социологи и психологи, то положение человечества было бы не так опасно, как в действительности. Тогда можно было бы основательно изучить и исключить факторы, порождающие эту реакцию. «Накопление» инстинкта, происходящее при долгом отсутствии разряжающего стимула, имеет следствием не только вышеописанное возрастание готовности к реакции, но и многие другие, более глубокие явления, в которые вовлекается весь организм в целом. В принципе, каждое подлинно инстинктивное действие, которое вышеописанным образом лишено возможности разрядиться, приводит животное (и человека) в состояние общего беспокойства и вынуждает его к поискам разряжающего стимула. Такие поиски в простейшем случае состоят в беспорядочном движении (бег, полет, плавание и пр.), а в самых сложных – могут включать в себя любые формы поведения, приобретенные обучением и познанием.

Но случается, что чувство злости вытесняется человеком по различным причинам и различными способами. Что происходит в этом случае не сложно догадаться – энергия высвободилась, тело к действию подготовлено, но разрядки не происходит. Как и с любой вытесненной эмоцией, а особенно такой сильной, как злость, энергия уходит в тело. И здесь мы имеем дело с различными психосоматическими проявлениями вытесненной злости. Или разрядка может наступить совершенно неожиданным способом для человека в виде аффекта зачастую уже на психотическом уровне, если ее уровень достигает так называемой «точки невозврата». Как в известном анекдоте: «Хотел сказать: «Милая, передай соль», а вырвалось «Чтоб ты сдохла, тварь». Ни тот ни другой варианты не способствуют благоприятной жизни человека.

И почти всегда, если после активации злости (агрессии) никаких действий не смогло произойти, – мы получаем эффект «остановленной агрессии» или психотического аффекта в последствии. А остановка действия, в свою очередь, только усиливает переживание – и в психотерапии мы часто сталкиваемся с такой остановленной, вытесненной или подавленной злостью и агрессией. А с учетом социальной неодобряемости злости и агрессии, почти в каждой психотерапевтический группе мы, как ведущие, сталкиваемся с феноменом скрытой (подавленной) злости и агрессии.

Поскольку в нашей культуре одна из наиболее часто встречающихся клиентских типологий – это мазохистическая и созависимая, – далее речь пойдет именно о работе с группами, где преобладающее число участников находится в таком типологическом расширении.

В таких группах всегда феноменологически наблюдаются трудности с выражением злости. Даже более того, злость не только не выражается, она, как правило, плохо опознается участниками как чувство. Иными словами, в таких группах злость участниками различными способами вытесняется, скрывается и подавляется.

Я, как групповой ведущий, такие группы называю группами «хороших интеллигентных девочек и мальчиков», которым злиться нельзя никоим образом. Именно такая метафора возникала у меня, глядя на общую картинку процессов, происходящих в поле таких групп.

И если отталкиваться от указанной типологии, этот процесс вполне объясним:

1. По мнению Н. Мак-Вильямс: «Мазохистические люди полагают, что имеют право чувствовать враждебность только в том случае, когда им причинен явный вред, предположение, которое стоит им бессчетных часов излишнего психологического напряжения. Если они чувствуют некоторый нормальный уровень разочарования, фрустрации или гнева, они должны либо отрицать эти чувства, либо морализировать, чтобы не чувствовать себя постыдно эгоистичными». «Моральные» мазохисты в терминологии Н. Мак-Вильямс часто используют морализацию (по своему определению) чтобы справиться со своими внутренними переживаниями. И это как раз относится к таким интроектам, которые часто мелькают в ходе работы с такими группами, что чувствовать и проявлять злость плохо, и что этого делать ни в коем случае нельзя. Более того, в случае с мазохистическим типом личности зачастую проявляется высокий уровень аутоагрессии, связанной с присущему такому типу личностей мышлению, что пока на меня не напали, я первый нападу сам на себя и причиню вред сам себе. Тогда и нападать другому на меня не будет смысла. Именно поэтому в группах, где преобладают участники такого типа, есть многочисленные проявления саморазрушительного поведения и психосоматических заболеваний и симптоматики. Естественно, такой способ неосознаваемый, и по факту такие участники сильно страдают и не понимают, почему они сами разрушают свою жизнь.

Мазохистические клиенты могут приводить в ярость. Нет ничего более токсического для терапевтической самооценки, чем клиент, который посылает сообщение: «Только попробуй помочь – мне станет еще хуже». Иными словами, одной рукой такой клиент просит помощи, протягивает ее, а другой рукой всячески отталкивает. Если совсем психодраматически визуализировать такую терапевтическую картинку, то такой участник протягивает одновременно обе руки, одной из которых он манит, а другой показывает жест, который можно обозначить как фигу (ну или иной характерный жест средним пальцем). Ведущий группы может легко отследить этот процесс по своим собственным чувствам и процессу, который происходит. Участник просит о помощи, но эту помощь не принимает. И так случается неоднократно и постоянно. Естественное чувство, возникающее у ведущего в данный момент – это злость. И если по-простому, такого участника просто хочется стукнуть физически. И если у вас возникают подобные ощущения и картинка процесса – скорее всего вы имеете дело с клиентом мазохистического типа.

2. Созависимый – это человек, патологически нуждающийся в другом человеке. Это тот же зависимый, с тем лишь отличием, что если зависимый нуждается в веществе (алкоголь, наркотик), то созависимый нуждается в другом человеке, в отношениях с ним. То есть, созависимый – это человек, зависимый от отношений. При поверхностном знакомстве с созависимыми людьми создается впечатление, что для них не свойственна агрессия. На самом же деле это не так. Созависимым сложно осознавать свою агрессию и проявлять ее прямым способом. В тоже время они мастера непрямых, скрытых, завуалированных способов ее проявления, что создает богатое пространство для различного рода манипуляций в их контакте с другими людьми. В чем причины выбора созависимыми скрытых, косвенных форм проявления агрессии?

Причина одна – страх быть отвергнутым и оказаться в одиночестве в случае прямого ее предъявления. При этом многие созависимые отрицают наличие злости у себя, им проще считать, что они никогда не злящиеся ангелы. Для созависимых людей свойственна избирательная алекситимия – неосознавание и непринятие не всех, как в случае с полной алекситимией, а лишь отвергаемых аспектов своего Я – чувств, желаний, мыслей. Агрессия автоматически попадает в этот список, так как негативно оценивается созависимым. Часть отвергаемой внутренней агрессии неосознанно проецируется на внешний мир – он становится в восприятии созависимых людей агрессивным, жестоким, страшным, непредсказуемым, что усиливает тенденцию к слиянию с партнером. Другая ее часть проявляется в отношениях в скрытой, завуалированной (чаще всего под любовь, заботу) форме.

Агрессия созависимых, часто не осознаваемая и не предъявляемая ими открыто, скрывается под разными масками и проявляется преимущественно манипулятивно. Созависимые – большие мастера нарушения чужих границ, что само по себе уже является агрессивным действием. Делают же они это совершенно невинным способом, даже умудряясь вызывать при этом у других чувство вины и предательства. И такие участники, часто манипулируют группой и ведущим, акцентируя внимание на своих страданиях, или, наоборот, якобы заботясь обо всех и каждом.

И в том и в другом случае, по типологии участников, злость и агрессия не предъявляются, не осознаются и даже не допускаются к прочувствованию. Таким образом, сильное витальное энергетическое чувство вытесняется. А с учетом того, что данные типологии формируются в достаточно раннем возрасте, у таких участников роль злящегося, говоря психодраматическим языком, пустая, не наполненная. Такие участники просто не умеют злиться, проще говоря. Если говорить терминами ролевой теории, то на телесном уровне злость и агрессия проявляется в психосоматических симптомах (различные недомогания и хронические заболевание), а также в едва различимой мимике (у таких клиентов иногда можно заметить стиснутые зубы или губы, реже – микро-движения желваков), а также общую скованность движений. На психическом уровне (эмоциональном) роль злящегося в принципе ненаполнена, о чем я писала чуть выше, так как свою злость до осознания и прочувствования они не допускают. На социальном уровне в зависимости от типологии (созависимый или мазохистический участник) возникает либо роль очень хорошего, интеллигентного во всем человека, не способного на агрессию, либо сильно заботящегося вне зависимости от того, надо ли это оппоненту. Часто во втором случае, это люди, которые «суют свой нос» в свои и не свои дела и оказывают так называемые «медвежьи услуги». И на трансцендентном уровне у таких клиентов есть стойкое убеждение, что любое проявление злости или агрессии является неприемлемым, осуждаемым, и в систему ценностей таких участников не входит.

И если отталкиваться от теории психодрамы, то скрытая и вытесненная злость и агрессия или оборотная сторона медали – аффективное выражение данного чувства напрямую влияет на спонтанность участников группы. Ведь как мы помним спонтанность — ключевое понятие в теории Морено. И она не означает рефлекторного действия, отсутствия контроля и необду¬манности. В психодраматическом смысле спонтанность предполагает способность я движения в заданном направлении, а, следовательно, она не чужда контроля над собой. Она проявляет себя как некая форма энергии. Не являясь материальной субстанцией, она познается только через ощущения. Во-вторых, это энергия, которую нельзя накапливать и сохранять. Она поглощается мгновенно и появляется, чтобы быть истраченной в единый миг творения, уступив место последующим проявлениям спонтанности. В экзистенциальной философии Морено особенно важным стало свойство спонтанности не накапливаться; внимание концентрируется на настоящем моменте, на «здесь и сей¬час», на психологически наиболее значимом отрезке времени. В-третьих, спонтанности можно научиться с помощью разнообразных психодраматических техник. Морено напрямую связывал понятия спонтанности и психического здоровья. Отсутствие спонтанности для него означало эмоциональное нездоровье, а следовательно, целью психотерапии становилось – и «обучение спонтанности».

Таким образом, в парадигме психодраматической работы с группами, где в качестве участников преобладают клиенты с мазохистической и созависимой типологией одной и важных задач является обучение участников чувствовать и выражать свою злость и агрессию. Ведь чувство по большому счету – это способность, возможность воспринимать сознательно деятельность внешнего мира. Вытесняя то или иное чувство участники группы лишают себя возможности осознанности и контроля. Более того, большая осознанность и понимание того, что происходит, чувствование и отреагирование чувств позволяет приблизиться к катарсису – одному из целительных эффектов психодрамы, позволяет приблизиться к ядру внутриличностного конфликта и снять в том числе психосоматические симптомы, которые, как мы знаем, зачастую являются именно телесным проявлением внутриличностного конфликта.

Итак, понимая, что целительный эффект психодрамы достигается за счет катарсиса и обучения, далее работа ведущего в такой группе в психодраме может строиться именно по такому принципу.

Учитывая то, что под катарсисом (одним из целительных элементов психодрамы) обычно понимают снятие напряжения, и Морено различал два вида катарсиса: катарсис дей¬ствия, которого может достичь протагонист, то есть активный уча¬стник разыгрываемой драмы, и катарсис интеграции, испытываемый всеми участниками за счет идентификации себя с другими дейст¬вующими лицами, вроде бы достаточно в драматизации получить катарсическое переживание злости. Но как быть, если роль злящегося у участника группы пустая, ненаполненная? И катарсис в действии, а конкретно в процессе драматизации, не случается? Как раз в этом случае важно сначала наполнить такую роль через обучение. И здесь включается второй целительный элемент психодрамы – обучение ролевым играм. Такое обучение преследует две основных цели: обучение спонтанности и расширение имеющегося ролевого репертуара (иногда даже отказ от некоторых ролей) с помощью ролевых игр. Последняя цель пере¬кликается с тем, что сейчас называется «обучением навыкам», или «тренировкой умений». В нашем случае такое обучение помогает наполнять пустую роль злящегося для последующего катарсического переживания чувства злости, а также для обучения формам выражения злости и агрессии.

И в этом случае на помощь директору психодрамы и ведущему группы приходят ситуационные техники. В целом ситуационные техники – это действия, превращающие содержание (относим сюда и события, и идеи) в активное средство выражения, экспрессии. Общая цель всех ситуационных техник – удовлетворять терапевтические потребности, возникающие во время группового процесса. И в данном случае с помощью таких техник в том числе может быть удовлетворена и каталитическая терапевтическая цель.

Ситуационные техники, разработанные для обеспечения каталитических целей, обычно более сложны, чем иные. Их первое назначение – запускать процесс, стимулировать психотерапевтическую активность, направлять ее в определенное русло и нагнетать ее до нужной степени. Чаще всего эти техники «задают сцену», и тогда необходимый психологический процесс начинает действовать и достигает нужных форм и размеров.

Каким же образом разрабатывать такие ситуационные техники, чтобы они имели терапевтический эффект? Когда мы работаем в психотерапии с любым видом агрессии или злости участника, мы в любом случае должны «поддерживать процесс переживания» агрессии: признавая право участника на это переживание, считая это переживание важным, расспрашивая про него и некоторой степени «присоединяясь» к нему. И важно учитывать следующий алгоритм:
1. Участник высказал или показал (иными словами, каким-то образом предъявил) злость или агрессию (так называемый негативный аффект или чувство).
2. Это выражение аффекта стало для участника уникальным или новым опытом, непривычным для него способом действия.
3. Клиента в мазохистической или созависимой типологии всегда ужасала перспектива выражения злости. Однако никакой катастрофы не последовало: никто не ушел и не умер, крыша не обрушилась, и в общем-то от него не отвернулись другие участники группы.
4. За выражением злости последовало тестирование реальности. Участник осознал, что, либо выраженный гнев был неадекватным по своей интенсивности или направленности, либо прежний уход от выражения злости был иррационален. В результате участники порой могут достигнуть инсайта, то есть понимания причин, стоящих либо за неадекватностью чувства, либо за прежним уходом от переживания чувства или его выражения.
5. Участник становится способен к более свободному взаимодействию с окружающими и к более глубокому исследованию межличностных отношений.

И такой алгоритм очень коррелирует с указанной выше типологией участников. Ведь самодеструктивные пациенты не нуждаются в том, чтобы чувствовать, что их терпят, пока они прекрасно улыбаются. Им нужно увидеть, что их принимают даже тогда, когда они выходят из себя.

Более того, им необходимо понять, что злость и гнев естественен, когда не удается получить того, что ты хочешь, и это легко может быть понято другими. Подобное поведение не нуждается в защите с помощью безапелляционного морализаторства и демонстрации страдания или обращения агрессии на себя. Такой алгоритм сильно вливается в основные целительные свойства психодрамы: обучение и катарсис.

А зная то, что одним из наиболее эффективных средств для оживления остановленных или вытесненных переживаний клиента, в том числе является опора на телесные и двигательные процессы – такие ситуационные техники, отвечающие принципам психодрамы должны опираться прежде всего на телесное проявление злости или агрессии.

Таким образом, в работе с группами, участниками которых являются люди с преобладающей мазохистической или созависимой типологий и где основными процессами являются вытеснение и неосознавание злости и агрессии участниками группы, основными стратегиями работы являются:

1. Сделать общий процесс вытеснения злости и агрессии явным для участников. На конкретных примерах и опираясь на свой опыт и свои ощущения. Показать участникам группы, что происходит на процессе здесь-и-сейчас.
В первую очередь необходимо показать участникам, что имеет место быть вытесненная злость и агрессия. И это хорошо работает на конкретной фактологии и феноменологии того, что происходит в группе «здесь-и-сейчас». Опираться можно как раз на телесный уровень ролей, показывая участникам, что с ними происходит в данный момент на телесном уровне. Хорошо в этом месте работает также некая доля юмора и метафорические обратные связи от ведущих группы – это создает безопасность при проявлении скрытой злости. (например, та же самая метафора о группе «хороших девочек» может быть преподнесена группе с большой долей юмора, что разрядит обстановку, но заставит участников задуматься над происходящими с ними процессами).

2. Проведение ситуационных техник в виде тематических разогревов и структурированных упражнений, направленных на наполнение роли злящегося в безопасном формате. Безопасность формата может достигаться за счет ситуаций, связанных с метафорическими ролями, ролями животных, ролями детей и прочими, оживляющими злость и агрессию в ее инстинктивном понимании. Подойдут любые роли и ситуации, которым свойственно и можно злиться, и выражать злость и агрессию. Такие упражнения обязательно должны быть двигательными и включать в себя некое действия, чтобы участники имели возможность оживлять чувство и соприкасаться с ним через телесные проявления.
Начинать работу с соприкосновения со злостью необходимо с телесных ее проявлений. Причем не друг к другу как к реальным людям, а в виде метафорических игр. Упражнения и разогревы в виде метафор или отстраненных ситуаций (например, не про людей, а про животных) также позволяет снизить сопротивление участников при соприкосновении со злостью в телесном ее проявлении («играться» в животных или в базар с хабалками гораздо безопаснее, чем явно проявлять прямую злость и агрессию друг к другу). Телесное же проявление злости естественным образом начинает «запускать» процесс осознавания наличия и протекания такого чувства.

3. Очень важны глубокие шеринги после таких упражнений или драматизаций, где каким-либо образом выражалась злость, в которых задача ведущего – постоянно держать фокус внимания участников на том, что выражение злости не всегда бывает разрушительно для человека и для отношений, в которых он состоит. И выводить данный факт на уровень осознания участниками.

4. Поддержание выражения злости в групповом процессе, в том числе и между участниками группы, включая в себя обучение приемлемым (не аффективным) выражениям формам злости не допуская перехода так называемой «точки невозврата», когда злость переходит в психотическое аффективное состояние гнева или ярости. И здесь подойдут любые форматы, позволяющие давать обратные связи участникам: виньетки, шеринг, инкаунтер, ролевой тренинг – все, что позволит организовывать такие формы и обучать участников таким формам. И, пожалуй, самое главное, обучать таким формам выражения злости через личность ведущего, через то, как он делает это сам. И в этом месте важно, чтобы ведущий сам понимал про свою злость и на своем примере показывал участникам, что ее можно выражать при этом не разрушая отношения и оставаясь во взаимоотношениях.
И это некая «финальная» фаза – обучение участников форме выражения злости. И как раз в этом месте очень важна личность ведущего, его паттерны обращения со злостью. На этом этапе ведущий выступает как эксперт. Ему важно давать искренние обратные связи участникам, в том числе и о своей злости, при этом оставаясь ведущим группы и не разрушая клиент-терапевтические отношения. Таким образом, участники на конкретном примере «здесь-и-сейчас» могут увидеть и прочувствовать, что выражение злости не тождественно разрушению отношений. После чего под контролем ведущего они могут пробовать и сами выражать злость по отношению друг к другу (например, в обратных связях или в процессе инкаунтера). В драматизациях можно использовать директорское дублирование в качестве обучения – тоже очень хорошо работает. Полагаю, что и ролевой тренинг про конкретные трудные ситуации участника также может являться хорошим обучением выражению злости и формам такого выражения.
Однако без первого этапа – наполнения пустой роли злящегося все остальное становится трудновыполнимым. И, конечно, основная задача ведущего такой группы – это в первую очередь помогать участнику наполнять роль злящегося и соприкасаться со своей злостью в безопасном формате. А также делать процесс вытеснения злости явным для участников.

В качестве рекомендаций ведущим групп, участники которых преимущественно относятся к мазохистической и/или созависимой типологии, хочется сказать, что большая часть терапевтической работы в таких группах строится на личности ведущего (терапевта). Что это означает?

1. Ведущему такой группы рекомендуется в первую очередь фокус своего внимания направить на то, каким образом он обходится со своей собственной злостью: присутствуют ли в его паттернах поведения процессы по вытеснению злости и агрессии. А также, каким образом и в каких формах он выражает свою злость. Если ведущих несколько – необходимо прояснять и анализировать отношения между ними. В случае обнаружения скрытой или подавленной злости в ко-терапевтических отношениях необходимо делать данный процесс видимым обоим ведущим, а также совместно искать формы и способы выражения злости друг к другу с учетом имеющихся ролей ко-терапевтов.

2. Ведущему рекомендуется свою скрытую (или явную) злость и агрессию по отношению к участникам делать явной для себя и для группы, а также выражать указанную злость, находя подходящую для этого форму с учетом терапевтических целей, задач, а также наличной ситуации «здесь-и-сейчас». Делая это ведущему необходимо держать в фокусе внимания, что в этом процессе он является и экспертом, и некоторого рода наставником для участников в их обучении различным паттернам поведения. Основная задача ведущего показать на своем примере, что злость – не деструктивное чувство. Что его можно и нужно чувствовать. Что чувство это витально по своей природе. И что выражение злости, если подобрать для этого подходящую форму, может не разрушать отношения. Иными словами, своей личностью и своим взаимодействием с участниками задача ведущего – показать группе, что можно злиться и оставаться при этом в отношениях. Он это делает на примере себя в первую очередь. Поэтому для ведущего такой группы будет большим ресурсом опора на собственные чувства и искренность с группой. В противном случае терапевтической работы с группой в такой типологии просто не случится.

Литература

1. Большой психологический словарь/Сост. и общ. ред. Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко – СПб: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2007.
2. Дубинская В.В. О чувствах в психотерапии. Сепарация.-М.: 2011.
3. Изард К. Психология эмоций. – СПб.: Издательство «Питер», 2008.
4. Кипер Д. Клинические ролевые игры и психодрама. ТОО «Независимая фирма «Класс», 1993.
5. Корниенко П. Психотерапевтическая работа с агрессией. Психические механизмы и психодраматические варианты работы. Материалы 11-й Московской психодраматической конференции. 2014.
6. Лоренц К. Так называемое зло (к естественной истории агрессии). М.: Культурная революция, 2008.
7. Мак Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе»: Независимая фирма “Класс”; Москва; 2007.
8. Малейчук Геннадий. Особенности проявления агрессии у созависимых.
9. Ялом И. Теория и практика Групповой психотерапии – СПб.: Издательство «Питер», 2000.

Ждем Вас на конференции! Хочу пойти